Николай Кулиш: воин, художник и Гёте с клеймом «террориста»
Гений из Чаплинки
Родная для художника Чаплинка Херсонской области ныне оккупирована россиянами. Так было и 132 года назад. У супругов Кулишев родился сын — как раз в день святителя Николая, поэтому выбор имени будущего драматурга был очевиден.
Кроме имени, родители мало что могли дать своему сыну. Оба были наемными работниками, папа еще и любил выпить лишнего. Поэтому маленький Николай не ждал у моря погоды и сам пытался пристроиться куда-нибудь, чтобы заработать на хлеб.
Несмотря на все трудности детства, мальчик сумел окончить 4 класса в приходской школе. Там он так поразил учителей своей толковостью, что местная интеллигенция согласилась оплатить ему обучение в училище в Олешках. Оттуда он подался еще выше — в Олешковскую прогимназию.
И там, и там Николай проявлял не только свой острый ум, но и бунтарский характер. Из училища его несколько раз отчисляли «за неповиновение начальству». А однажды даже поймали на изучении программы социал-демократической партии — поборников имперского строя.
Не стоит думать, что если Николай выбрался в люди и получал хорошее образование, то бедность его оставила. Она догнала его посреди учебы. Дело в том, что юный художник жил в доме своего одногруппника; когда же его старший брат вернулся из войска, Николая «попросили» из того дома. Пришлось бродить по миру.
«Веди нас, отец Кулиш…»
Глухие звуки выстрелов чуть ли не ежечасно долетали до ушей каждого заключенного на Соловках. Кулишу этот звук был хорошо знаком: в свое время он успел настреляться на фронте Первой мировой войны, а затем и во время революции на стороне большевиков. Как и судьбу большинства его будущих коллег-литераторов, события кровавых 1910-х перекроили талант Николая Кулиша.
Раскрыв в себе талант к письму, парень овладел еще и другой областью — военной. До 1917 года Кулиш успел написать несколько пьес и стихов, подняться до звания офицера российской армии и едва не умереть — дважды получил тяжелые ранения, в том числе и в голову.
Не терял времени юный Николай и в личной жизни — в 1915 году он женился на Тосе Невель, сестре своих приятелей еще из Олешков. За это его наказали гауптвахтой, поскольку начальство не дало разрешения вступить в брак.
Пережив глубокую депрессию и тотальное уныние, Кулиш отправился к коммунистам. Вместе с красными юный художник создал полк из селян-добровольцев — воевал против деникинцев в своей родной Херсонской области. Воины так любили своего командира, что называли его отцом.
Борьба на поле боя обеспечила Кулишу уважение большевиков и даже членство в коммунистической партии. Возлюбленная художника — Тося — печально констатировала: «Всю жизнь позже он был узником этого партийного билета».
Однако слава революционера не спасла его от смерти — сталинский террор не щадил даже сторонников режима.
Но пока этого не произошло, Кулиш поднимает незаурядный ажиотаж вокруг себя одной из своих, в конце концов, самых известных пьес — «97». В ней он рассказывает о крайне чувствительной на то время теме — голоде 1921-1923 годов.
Впервые зрительскому глазу этот спектакль представили уже через год после трагических событий. Пьеса имела безумный успех. Настолько, что в течение сезона 1924-1925 годов театр имени Ивана Франко, возглавляемый Гнатом Юрой, ставил «97» 50 раз!
Кулиш вывел советскую драматургию из окольных путей примитивизма и дешевой агитации и указал пути создания глубокой пересеченной революционным содержанием пьесы, тем самым сломав невнятную методику использования театра для агитационных мероприятий, и реализовал идею воспитания революционного моровозрения через театр.Юрий Смолич, из книги «Рассказ о беспокойстве», 1968 год
Не по Украине единственной путешествовало это произведение: франковцы ездили с этим спектаклем по большим городам россии и даже Канады.
Не меньший успех имела и следующая пьеса Кулиша — «Коммуна в степях». Она окончательно утвердила имя юного драматурга.
Харьков, Курбас и «Мина Мазайло»
На расстрел Кулиша ведут не одного: за ним под стражей тянет ноги его добрый друг Лесь Курбас. Оба провели свои лучшие годы в Харькове, оба вместе творили, дискутировали и делили кусок хлеба. По легенде, их двоих убили одним патроном. Выстрел — и оба упали лицом вниз. Но этому убийству предшествовала долгая крепкая дружба.
Харьков — тогдашняя столица — манил к себе всех художников. Хвылевой, Тычина, Сосюра, Вишня — все они были здесь. Кулиш стал одним из них. Довольно быстро Николай сдружился со своим тезкой — Хвылевым. Они двое и еще несколько художников сформировали хорошую компанию с «дружбой высшей пробы». Кулиш даже стал главой детища Хвылевого — ВАПЛИТЕ, одного из центров тогдашней литературной дискуссии.
Эти двое писателей были так близки, что когда Хвылевой совершил самоубийство, молодой драматург Кулиш всю ночь плакал над его телом, а следующую ночь после похорон провел над его могилой.
Еще одну крепкую дружбу Кулиш завязал с Лесем Курбасом. Как писал Лесь Танюк, из нее выросла «единая и цельная лаборатория украинской культуры» — первый писал пьесы, а второй ставил их в своем театре. Впрочем, контраст между этими двумя художниками был невероятным:
По-человечески Курбас и Кулиш были удивительно разными, совсем не похожими друг на друга, я бы даже сказал — абсолютными антиподами: Курбас — утонченный интеллигент, Кулиш… — обрубчатый деревенский дядя. Чего было у одного чрезмерно, того не только не хватало, а вообще совсем не было у другого.Юрий Смолич, из книги «Рассказ о беспокойстве», 1968 год
Несмотря на авангардное настроение своих товарищей-новаторов, Кулиш не отказывался от традиционных для пьес бытово-реалистических черт. Его произведения — «97», «Коммуна в степях», «Так погиб Гуска» — были именно такими. В последующих работах драматург также сохраняет эти наработанные принципы.
В творческом тандеме Курбас не стремился подстроить Кулиша под себя. Даже наоборот — режиссер пытался лучше раскрыть смысл пьес, который пытался донести писатель, хотя сначала уже бывалый театрал довольно резко относился к его стилю.
Одним из наиболее известных произведений этого тандема является пьеса «Народный Малахий» — рассказ о почтальоне Малахии Стаканчике, который стал одержим идеей «реформы человека», ради которой был готов на все.
Поговаривают, что в этом произведении в образе Малахия можно заметить и самого Кулиша — в свое время он также принадлежал к поколению революционных мечтателей с фантазиями о коммунизме, который должен был решить все проблемы человечества.
Произведение имело огромный успех. Только вот советские власти с этим не смирились — после сокрушительной критики эту пьесу в Украине запретили. Кулиш, недолго думая, перевел произведение на русский, а Курбас поставил его в россии. Что ж, потом спектакль запретили ставить и там.
Другой шедевр Кулиша и Курбаса — пьеса «Мина Мазайло». Этим произведением известный на всю Украину драматург высмеивает неполноценность тех украинцев, которые пытаются изображать из себя великих россиян, а также поднимает тему важности украинского языка в стране, которая еще совсем недавно проиграла свою борьбу за независимость.
На дворе 1929-й, пиковые годы украинизации уже позади, постепенно из Москвы разворачивают реакционную политику русификации. Правда, над этим можно еще шутить.
Искреннюю улыбку, а кое-где и легкий смех в этом произведении вызывает диалог между дядей Тарасом и тетей Мотей из Курска (как же актуально!) — она назвала украинский язык «отвратительным и репаным»:
— А по-вашому, по-оно-о-му, вишепоіменованому, не по без-воз-мез-дно у французів бла-го-прі-об-ре-тє-н-ному, а по істинно по-расєйському як буде «акушерка»? По-нашому «повитуха», а по-вашому як?
— Акушерка.
— Нічого подібного! «Акушерка» — слово французьке, «адвокат» — латинське, «лямпа» — німецьке. По-нашому білет — «квиток», а по-вашому як?
— Білет.
— А дзуськи! «Білет» — слово французьке. Думаєте, комод» — ваше слово, «гардина», «кооператив» або «вагон»? «Матерія» — думаєте, ваше слово, «овальний», «роза» або «машина»? Навіть «гармоніка» — і то не ваше слово.
— Шовінізм!
— Нехай шовінізм, проте і це не ваше слово! Половина слів у вас позичена…
Да что там! Чего стоит лишь одна фраза тети Моти: «Приличнее быть изнасилованной, нежели украинизированной».
Это произведение — последнее, к которому советская власть отнеслась одобрительно. Дальше на драматурга, как и на его соратников, сначала натравили подконтрольных советской власти критиков. Украинских художников вывели со сцены — сделали жизнь невыносимой, а дальнейшую творческую карьеру — невозможной.
Голод, арест и клеймо террориста
Ноябрьский соловецкий холод до костей пронизывает тело бойцов расстрельной команды НКВД. Они спешно закапывают тело Кулиша и тех, кого убили вместе с ним — а это Курбас, Пидмогильный, Мазуренко и Эпик.
В канун бурных и трагических 1930-х Кулиш вместе со многими другими художниками (среди них Курбас, Пидмогильный, Остап Вишня, Михайль Семенко) поехал в Москву на аудиенцию к Иосифу Сталину. Там им показывали пьесу «Дни Турбиных» Михаила Булгакова, а также предлагали создать Союз писателей Украины. Есть легенда, что во время встречи с вождем один из писателей — Валерьян Полищук — спросил, когда к Украине присоединят Воронеж и Кубань.
В то страшное время Кулиш стал свидетелем Голодомора в родной Херсонской области. Когда уже хуже не могло быть, советские власти наносили новые удары и по самому драматургу: сначала признали «враждебными» его произведения «Мина Мазайло», «Патетическая соната» и «Маклена Граса»; затем закрыли театр «Березиль»; в конце концов, арестовали самого писателя прямо перед похоронами его друга Ивана Днепровского.
Согласно абсурдному обвинению, Кулиш якобы готовил покушение на самого Сталина. Его обвиняли в сотрудничестве с Организацией украинских националистов и подготовке к теракту. Художник получил 10 лет Соловецких лагерей, уже страдая туберкулезом. Туда же упекли и Леся Курбаса.
Кулиш не сломался в лагере. Даже будучи в камере-одиночке, он продолжал работать над рукописями. Достоверно известно, что за время заключения автор успел написать пьесу «Такие» — к сожалению, она не сохранилась до наших дней.
* * *
Кулиша и Курбаса убили в один день — 3 ноября 1934 года. Поговаривали, что останки драматурга были выброшены в Белое море. Это оказалось мифом. Как и то, что обоих расстреляли одним патроном, якобы ради экономии. Однако это лишь слухи, которые придают драматизма и без того трагической истории.
Для тех, кого интересует украинская литература XX века, hromadske подготовило спецпроект «Расстрелянное возрождение» — здесь вы можете почитать истории жизни классиков нашей литературы, уничтоженных советской россией в 1930-х.