«Мама, мы — смертники». О сыне, бойце и ультрасе Адамсе, тату без анестезии и жизни после гибели

«Независимость у него в крови с самого детства»

Он всегда говорил: «Я сам». В 10 лет, когда я рассталась с его папой, Саша решил, что будет главой семьи. С тех пор мы все решения принимали вместе. Когда подрос, сам думал, как ему поступать, хотя и ко мне тоже прислушивался.

Поступить в техникум в Черкассы захотел сам. Я проплакала три ночи в подушку, но такой выбор должна была уважать.

В 17 лет его побили на территории техникума. Когда он обратился с заявлением в полицию, сказали, что заявление примут, но никого не будут искать. Хотя сын мог даже пальцем показать на напавших. Это его так разозлило! Он потом пришел ко мне и спрашивает: «Мама, можем ли мы себе позволить, чтобы я пошел в спортзал? Я хочу заниматься боксом». Я нашла деньги — и он пошел заниматься спортом.

Алименты алиментами, а позволить себе мы многое не могли. Я всегда удивлялась: еще с подросткового возраста он не приходил со словом «дай», а мы вместе решали, можем ли это позволить.Анна Деревянко, мать павшего военного

«Казимир — чтобы, как Малевич, “рисовать”»

«Придя на стадион в 2014-м, в возрасте 16 лет, Александр сразу присоединился к фанатскому сектору Черкасского клуба. Кстати, после первых тем он выбрал себе псевдо Казимир — это этакая аллегория с художником Казимиром Малевичем, ведь тот рисовал картины, а Александр хотел “рисовать” лица оппонентов на темах». Со страницы «Трибуна Героев».

Если посмотреть на эти сходки, это просто трэш… В 2017 году Саша занимал все первые места на соревнованиях: боевое самбо, бокс, фри-файт. Все им восхищались, потому что до этого он не занимался спортом вообще. Однако он был воином по духу.

Всегда, когда он выходил на ринг, я спрашивала, боится ли он. Иногда говорил, что да. Напоминала: «Крепкий дух крепче стали». Если нет крепости духа, никогда не победишь противника, который сильнее тебя физически.

Он не пускал меня ни на один свой бой. Никогда. Говорил, что я могу смотреть через трансляцию. У нас с ним была интересная связь: чувствовала его физически. Он никогда не мог сделать мне сюрприз и приехать домой, чтобы я не почувствовала его. Он только доезжал до Черкасской дамбы, я сразу набирала: «Сынок, ты где?»

Он знал, что я ощущаю каждый удар — ему прилетает, а у меня болит. У меня всегда горело лицо, руки, ноги. Ему не нужно было звонить мне и говорить, что ранился. Я уже это знала.

Многие говорят, что он был очень добрым. Я знаю, чего эта доброта стоила мне. Саша был как Стич — персонаж из мультика, в котором борются две натуры. Таким был мой сын. Но когда ты старше, то понимаешь, что должен что-то сделать, чтобы не потерять ребенка и его доверие.

Боялась, что он пойдет к каким-то бандюкам. Чтобы не упустить этот момент, я тихонько направляла его в спорт. Предостерегала: «Саш, ты не можешь выливать злобу на людей». А когда он звонил раздраженный, я говорила: «Саш, сейчас идешь в спортзал и бьешь грушу. Через полчаса ты мне перезвонишь».Анна Деревянко, мать павшего военного

Он мне доверял. Когда этот ребенок начал курить, то пришел ко мне и сам об этом сказал. Я тоже курю — не скажу же, что нельзя. Через некоторое время он бросил: «Мам, я больше не курю, мне не нравится». Сын не боялся мне позвонить пьяным — знал, что я не буду ругаться. Я успокоюсь и скажу, что это не очень хорошо, но это его выбор. Чем больше ты запрещаешь, тем больше противится.

Он умел общаться с молодежью. У нас есть торговый центр, где собираются дети. А какие они в 13-17 лет? Покурить, выпить. Так когда Саша туда ступал, это был кипиш сильнее, чем от полиции. Причем без единого удара: он умел с ними пообщаться так, что ребята, которые стояли и пиво пили, на следующий день шли в зал.

Когда он в Киеве был администратором спортзала, пришел туда мальчик, которому нечем заплатить. Тот решил продать кроссовки, а Саша их купил, хотя они ему не были нужны — еще и меньше по размеру. Но сделал это, чтобы юноша мог заниматься спортом. Он искал возможности помочь человеку, но так, чтобы он для этого что-то сделал.

Саша крайне редко поступал плохо. Он думал на десять шагов вперед, всегда сомневался. Однако в этом были свои сложности: он так и не побывал в отношениях — искал такую женщину, как я.

«Мы же не сдаемся»

Летом 2020-го мне Саша звонит и говорит: «Нужны документы. Тебе врать нет смысла — я иду на курс молодого бойца. А если пройду, подпишу контракт». Меня поставили перед фактом. Он знал, что я его решение приму, даже если мне будет тяжело.

А до этого он где-то возле метро в Киеве вступился за девочку, сломал себе палец. А это была его рабочая рука в боксе — понемногу начал отходить от спорта. Решение пойти в армию уже само напросилось, он и раньше хотел. Саша еще с 2014 года смотрел на этих героев — на того же Амброса. Хотел внести свой вклад, который запомнят.

Из-за травмы у него были сомнения, что он пройдет курс молодого бойца. Если бы не прошел, поехал бы за границу. Ах, как я хотела, чтобы он этот КМБ не пришел… Но я знала, что он все сможет. Мы ведь не сдаемся.Анна Деревянко, мать павшего военного

Уже в сентябре он подписал с «Азовом» контракт и был в Мариуполе уже до февраля 2022-го. Там у него появился позывной Адамс — у Саши было тату всех героев мультфильма «Семейка Адамсов».

Я не растила сына для войны. Я растила его для себя. Чтобы жил. Он решил по-другому.

«Я пока еще жив»

Накануне полномасштабного вторжения он отправил мне свои вещи. Думала, эта посылка уже не дойдет. А ее доставили за неделю до гибели. Позже, когда нашла силы ее открыть, увидела, что сын хотел сохранить для себя. Боксерские перчатки, спортивную одежду, ноутбук и обувь.

Еще ночью 24 февраля Саша написал, чтобы я себя берегла и чтобы о нем думала — ему будет так легче. Первые три дня он мне часто писал, а дальше известия все реже и реже приходили.Анна Деревянко, мать павшего военного

Затем последовали 30-секундные звонки. В начале он меня спросил, стоит ли Киев и в порядке ли я. Дальше я уже сама сразу об этом коротко говорила, чтобы экономить время. А он говорил: «Я пока еще жив». А дальше: «Я тебя люблю» — и все, конец вызова. В первые дни он сказал мне: «Мама, мы — смертники». Они знали, что будут брать на себя все это нашествие.

«Мама плакать не должна»

«В боях за Мариуполь героически погиб Адамс. Саша Деревянко. Саня был светлым человеком, настоящим образцом нового поколения украинских националистов. Именно такие должны были строить светлое государство после войны, но проклятые орки не дали дожить ему до 25». Из публикации Дмитрия Кухарчука, апрель 2022 года.

Его гибель я почувствовала. Через сутки мне позвонила патронатная служба «Азова». Старалась не плакать, он этого очень не любил. Для него мои слезы — это крах. Если где-то случайно обидел, а я заплачу, то шел кулаком бить в стену. Наказывал себя — мама плакать не должна.

Саша мог бы сидеть в бункере, но это было не для него. Он всегда стремится помочь. Это произошло 3 апреля. Саша с парнями на бронемашине вытаскивали раненых, прикрывали отход. В тот день Саша с побратимами сказали командиру, что пойдут на помощь ребятам, попавшим в окружение.

Когда они подъехали к нашим, решили оттянуть на себя российский танк, чтобы он пошел на них и освободил коридор для выхода из окружения. От этого танка они убежали, но тогда же напоролись на другой. Их бронь, к сожалению, не спасала от выстрела танка.

Я перестала что-то чувствовать почти до похорон. Мне было так больно внутри, что я хотела сделать что-то, чтобы почувствовать это извне — первые свои тату делала, чтобы проявилась физическая боль.Анна Деревянко, мать павшего военного

Тогда еще произошел теракт в Оленовке. Во второй раз у меня чуть не остановилось сердце. Там был парень, которого я жду из плена, — Сашин побратим. Когда я открыла компьютер сына, там был список роты. И напротив фамилии этого парня не было контактного лица. Он вырос в детдоме.

Я попросила у полка записать меня как контактное лицо, потому что человека должен кто-то ждать. Не может быть, чтобы мы наших парней где-то оставляли. А тут теракт. Вижу его фамилию в списках… Как забирать тело? Как идентифицировать, что это он? В конце концов, оказалось, что этот парень жив, но все еще в плену. Я перепутала списки раненых и погибших.

Поэтому пошла бить тату. Без анестезии делала, но не почувствовала боль, которую так хотела. А на следующий день мне звонят и говорят, чтобы я приехала на опознание тела своего сына. Я ведь 4 месяца ждала, пока его эвакуируют. Побратимы меня к нему сначала не пускали — не хотели, чтобы я видела. Затем еще 5 месяцев ждала результатов теста ДНК. Похоронила уже в январе прошлого года.

Твоя поддержка помогает нам не останавливаться

«Я пообещала тебе жить»

Из публикации госпожи Анны в соцсетях. «Раз за разом, подпрыгивая с места, когда наши шли в нападение, я чувствовала твое присутствие рядом. Ты только не смейся, но я полюбила этот движ. Я пообещала жить. Я стараюсь».

Я просила много раз, чтобы он меня взял на футбол. Саша отказывал: там ультрасы — мне нечего делать там, потому что парни матерятся, дерутся.

Пока ты не посидишь в этом центре, так и не поймешь, почему вообще люди на этот футбол ходят. Поэтому раньше и представить не могла, что он чувствовал на секторе. А вот весной прошлого года «Трибуна Героев» привезла меня на игру сборной Украины.

Накануне большой войны он мне сказал: «Ты должна всегда помнить, что я в твоей голове». Мы всегда были как одно целое. Он знал, что если с ним что-нибудь случится, то уйдет половинка меня…Анна Деревянко, мать павшего военного