До 2014-го погибших военных хоронили на кладбищах столицы как придется. С началом войны ситуация не особо изменилась: хотя и были выделены сектора для отдельных почетных захоронений, отчасти военных продолжали хоронить вперемешку с гражданскими.
Когда в 2022 году стало ясно, что могил будет много, возле Киева запланировали создать военное мемориальное кладбище. А пока его нет, воинов и дальше хоронят на разных городских кладбищах.
«В Киеве не было ни одной достойной Аллеи Героев. В Херсоне, Львове, Днепре, Харькове, во многих маленьких городах, в частности в Буче, есть места, где можно почтить военных, а в столице нет. Стыд», — возмущается Ольга Лещенкова, мама погибшего Героя Украины Ивана Лещенкова.
Еще с осени 2022-го она вместе с двумя другими женщинами, потерявшими близких на войне, — Еленой Лютой и Инной Сохань — взяли на себя инициативу по созданию мемориалов в военных секторах кладбищ, где похоронены их родные.
Сначала требовали этого от всех возможных инстанций. Определенные сдвиги начались только после заседания комиссии ЖКХ и ТЭК весной 2023 года, где семьи показали депутатам фото кладбищ и поделились своим видением мемориалов. Тогда город и начал обустраивать участки отдельных военных захоронений.
На Берковецком кладбище, где похоронен муж Инны Сохань, вопрос решился быстрее. На Лесном, где покоятся муж Лютой и сын Лещенковой, семьи защитников, устав ждать вмешательства власти, решили обустраивать военный участок самостоятельно. Для этого скинулись по 22 тысячи гривен — на бетонирование плато и гранитную плитку.
«За тех, у кого трудно с деньгами, или за места захоронения сирот наше объединение вносило средства», — говорит Елена Люта.
Одна из задач заключалась в том, чтобы расстояние между могилами и междурядьями имело унифицированную ширину (между могилами — 50 см, между рядами — метр), чтобы родные или побратимы на колесных креслах могли добраться до захоронений.
«Семьи обсудили это между собой, и 120 из них (всего именно на этом участке Лесного кладбища 147 захоронений) уступили ноги своих детей: разрешили залить часть могил бетоном. Это выровняло дорожки между рядами.
Чтобы счесать холм, у кого-то с могилы снимали 5 сантиметров грунта, а у кого-то 40. Я слышала, как водили щупом по гробу моего сына. Но мы пошли на уступки друг другу для того, чтобы сейчас это выглядело именно так. 95% людей согласились на изменения, но есть люди, которым закон не писан. Уперлись, что ничего переиначивать не хотят», — делится Ольга Лещенкова.
До прошлого года каждый мог оформлять могилу так, как хотел. Кто-то — скромно, кто-то ставил огромные памятники на 3 метра в высоту, заказывал ограждение, беседку, тумбу и другую отделку. А от земельного участка, где военкомат похоронил сироту, отщипнули сорок сантиметров, чтобы поставить скамейку.
Не все задумывались, что либо влезли на чужой гроб, либо заблокировали соседям подход к нему. А если и понимали, то оправдывались: «А я так хочу», «Мой сын — герой, он заслужил».
15 июня 2023 года Киевский городской совет наконец-то решил, что захоронения военных должны быть унифицированы, и разработал два варианта надгробия: плита с казацким крестом и плита без креста. Семья должна выбрать одну из двух. Есть и третье решение: заказать свой вариант, но согласно нормам.
Однако ситуацию с ранее установленными памятниками это решение КГГА не урегулирует, ведь нет механизма, которым можно обязать соблюдать нормы, определяющие размеры земельного участка, могилы и надгробия.
«Существуют законы и ГСТУ, регламентирующие эти размеры, однако есть случаи их нарушения. К тому же на кладбищах по всей стране. К сожалению, в законодательстве есть пробел: за установку сооружений не по нормам нет наказания. Даже штрафа. В то же время, если кто-то самовольно демонтирует или уничтожит памятник, будет отвечать за вандализм или поругание над могилой», — объясняет юрист из адвокатского объединения «Актум» Наталья Гнатик.
Она советует в такой ситуации обращаться в суд: «Пользователи захоронений, которые считают, что их права нарушены, могут обратиться в суд, чтобы обязать нарушителей привести свои надмогильные сооружения к нормам или снести их».
«Мы не говорим, что памятник нужно ломать. Надгробное сооружение разбирается, как конструктор Lego, — объясняет Елена Люта. — Все лишнее мастер отбросит или сделает ниже цоколь. Я направила предупреждение для всех семей-нарушителей: если не придем к согласию, то обратимся в суд».
Решения, которыми родственников обязывали устранить нарушения на погребениях, суд принимал в Конотопе и Тернополе. Однако неизвестно, выполнили ли их.
Инициативная группа настаивает, что те, кто до сих пор не скорректировал захоронения согласно нормам ГСТУ, должны поменять памятник на унифицированный, который предлагает и оплачивает столица (подавляющее большинство так и сделало), или оставить собственный дизайн, но соответствующий нормативным размерам.
Активистки обвиняют в бездействии ритуальную службу города, поэтому требовали от КГГА, которой подчиняется служба, разобраться. В ритуальной службе подчеркивают, что никто не давал полномочий инициативной группе действовать от имени семей всех погибших защитников. По их словам, они лоббировали образцы памятников, которые хотели сами и на которые не согласилась часть семей.
«Мы — жены и матери героев — за два года добились того, что на месте болот и грязи появились Мемориалы Героев. Сюда не стыдно прийти. Для этого мы ежедневно ходили по разным комиссиям и департаментам, — женщины показывают несколько толстых папок с документами, которые самостоятельно готовили. — Мы сделали описания памятников, схему захоронений, побеспокоились, чтобы были qr-коды с информацией о каждом погибшем. Ритуальная служба этим пользуется, записывает себе в заслуги, а нам говорят, что у нас нет полномочий. Но если те, кто должен это делать, этим не занимаются, нам приходится самим», — убеждает Инна Сохань.
«Эти женщины (Сохань, Лещенкова и Люта — ред.) действительно многое сделали для того, чтобы мемориалы появились, и мы им благодарны. Но семьи до сих пор не могут прийти к согласию по некоторым вопросам, и это уже превратилось в личное противостояние.
Женщины занимаются буллингом, подходят к другим и нападают: “Что ты здесь устроила? Что это за цирк на могиле? Я тебя засужу”. Дошло до того, что их боятся. Родственники звонят надзирателю на кладбище и спрашивают, есть ли кто-нибудь из них там. Если есть, ждут, пока уйдут, чтобы навестить своих погибших героев. Так не должно быть», — говорит Александр Скорик.
Он — ветеран, который прошел «Азовсталь» и плен, а ныне работает заместителем директора той самой ритуальной службы, с которой борются женщины. Эту должность создали, чтобы военными захоронениями в столице занимался именно военный.
«Мы как ритуальная служба растянулись в шпагате между двумя лагерями семей. Те и те — уважаемые, потому что это семьи погибших героев. Правовая плоскость ясна: конечно, надо ставить надмогильные сооружения согласно стандартам. Но бывает так: привозят большой монумент и самовольно устанавливают.
Мы объясняем незаконность подобных действий, но не можем демонтировать. А физически нет столько людей, чтобы поставить возле каждой могилы и не допускать нарушений. Вызываем полицию, а там говорят: это гражданско-правовые отношения», — рассказывает Александр Скорик.
Он объясняет, что сегодня все, что может делать ритуальная служба, — это отправлять письма и разговаривать с теми людьми.
«Что мы и сделали. С кем-то удалось договориться, с кем-то нет. И решения нет. Поэтому я и сказал: если человек погиб в 2022 году, и ему поставили памятник, или он был на этапе изготовления до июня 2023-го, то уже нужно оставить этих людей в покое. Не давить на них, не угрожать, чтобы они спокойно ходили на кладбище», — добавляет представитель ритуальной службы.
Он отстаивает позицию, что необходимо сосредоточиться на том, чтобы новые памятники устанавливали согласно нормам: «После того, как я вступил в эту должность, не выдали ни одного разрешения на установку новых надмогильных сооружений, не соответствующих размерам. Со всеми семьями погибших после решения КГГА во время захоронения заключаются договоры на изготовление унифицированных надгробных сооружений».
Юрист Наталья Гнатик считает, что для урегулирования этого вопроса необходимы решения на уровне государства. Так, одним из вариантов мог бы быть запрет производить надгробные сооружения, которые нарушают нормы, или же привлечение к ответственности (хотя бы административной) предпринимателей, которые принимают заказы на памятники несоответствующих размеров, чтобы больше заработать. Кроме того, следует ввести ответственность для людей, которые устанавливают памятники с нарушениями.